|
САМАРКАНД-ДАРБАЗА
Проезжаю ворота «Самарканд–Дарбаза»…
И послышалось, кто-то ниоткуда сказал
«Оживая ночами, мимо взгляда людей
Здесь клубится начало караванных путей».
Я давно это знаю, но сумела забыть.
След пески заметает и оборвана нить.
Только длинною тенью время тянет с собой
В ноги жребий мне стелет, тот, что соткан судьбой.
Память давит на плечи, дышит в спину мою,
Здравым смыслам перечит и всему, что люблю.
Бредят дело и слово в давний час суеты
Оглушающим рёвом многоликой толпы.
Час ушедшего люда необузданных дней
И печальных верблюдов, верных жвачке своей…
За рукав меня держит ветер жизни не наш,
Как пророчащий дервиш, как орущий торгаш.
Мне хватает сегодня и тревог, и забот.
Ни к чему мне зевота древних, павших ворот.
Час вперед – час назад, время знает предел…
«Дарбаза–Самарканд» - новострой, новодел.
Но крутым поворотом, закрывая глаза,
Я въезжаю в ворота «Самарканд–Дарбаза»…
СТРЕЛА МАССАГЕТА
(Песня стрелы)
Когда небо над нами качало
и покой, и рассвет, и весну –
как змея, затаившая жало,
я молчала в колчане, в плену.
Когда вестники, пеший и конный,
отголоски грядущей беды
приносили на траурных копьях, -
всё ждала я свободы от тьмы.
И от долгих предчувствий недобрых
заострялась я, словно игла…
Дочь песков, одряхлевшая кобра,
мне шептала пророчества зла.
Когда жизни у неба просили,
преклонясь у святого огня, -
тетиву натянувшая сила
на врага направляла меня.
И оставивших страх и бежавших
опрокинув в кровавый песок, -
я, шутя, отворяла всем настежь
мир, который не минул никто.
И нанизав убитых прозванья
на себя ожерельем обид,
я им пела судьбу на прощанье
над пустынею, гладкой, как щит.
САКСАУЛ
Как призрак,
без тени,
свидетель пустыни,
как странник последний,
забытый своими,
в песках раскалённых к воде не приучен,
прозрачная крона и ствол перекручен,
и ломкие сучья – безлистные ветви -
порывом
летучим
мотает
по ветру.
Незримо – покорные черпают долю
глубинные корни,
привычные к соли.
От едкой воды, от палящего света
твердеют стволы цвета белого пепла.
Но лишь вдруг под сильным пустыни дыханьем
шипеньем змеиным потянет барханы
песчаной жары,
иссушающей разум,
к домам Бухары или к стенам Хоразма, -
встают на пути векового разгула,
как воинский щит - деревца саксаула,
встречая собой
вихри пыли и грязи,
надежной грядой
окружая
оазис.
Сквозь радуги взлёт,
не заметив угрозы,
беспечно цветёт им спасенная роза…
***
Всё стихло до срока…
И птица уснула
в совсем невысоких
ветвях
саксаула,
хоть близко, хоть рядом,
познавшая вечность,
пустыня
кроваво
глядит
в бесконечность.
-------------------------------------------
ФАЮМСКИЙ ПОРТРЕТ
Да будут ваши тайны святы,
Погасших лиц.
Рассветы ваши и закаты,
Покой гробниц.
Таят в себе имен забытых
Седую быль
Фаюмской чаши приоткрытой
Песок и пыль.
Где мир остался отдаленный,
Как древний клад,
Встречает запад воспаленный
Восточный взгляд.
Где мысли огненной поры –
Пророчеств дым –
Прочел костер сухой травы
Ветрам ночным.
Незримо план полынный запах
Грядущих мест,
Перемешав восток и запад
В густую смесь.
Переменив и перемерив
И долг, и власть,
Чтоб в души солнечные верить,
Чтоб не пропасть.
Скрывая смех и память слез,
Победы гром,
Густые краски клали в воск и жгли огнем,
Чтоб как прозрачное стекло,
Роняя свет,
Последней славы торжеством
Сиял портрет…
И знать, что будет не случаен
Наш день и час,
Что будет святость этих тайн
Глядеть на нас.
ЛАСТОЧКИ
Под крышей, над дверью, над самым порогом,
Из мелочи всякой, из веток, из глины,
Ласточки – гостьи, любимые Богом,
Слепили гнездо своей песни недлинной.
Стремительно в утро заботой влетают,
Такой беззащитной в весельи своем…
И лепет их птичий, невнятный, и тайны,
Граничат и с этим, и – с завтрашним днем.
И чертит круги хлопотливый их разум
Сквозь воздух в прозрачные дни без потерь
Над шумною жизнью птенцов остроглазых,
Над жизнь входящих в скрипучую дверь.
Чтоб крыша умылась сияющим ливнем,
Согретым дыханьем неведомых сил,
Чтоб тримахион, то есть, - трижды противный,
Сторонкой заветный тот дом обходил.
Чтоб в час торжества или время распада
Внимательных лиц не коснулся разлад,
Чтоб тихо в задумчивых сумерках сада
Душистыми гроздьями цвел виноград.
Такие посланцы незримого чуда
Откуда пришли, исчезают куда,
Когда на отлете событий и судеб
Темнеют провалы пустого гнезда,
Когда на заре говорливая стая
Уносит свободу далеких теперь,
И, воздух осенний крылом рассекая,
Ветрам оставляет скрипучую дверь?
|
