ГАЛИМОВ Рауф Зарифович - поэт, прозаик, драматург. переводчик. 
     Родился в 1923 году в городе Пласт Челябинской области (Россия). 1929 году семья переезжает в Самарканд. Детство Р. Галимова освещено искусством узбекских «вахтанговцев» – Абрара Хидоятова, М. Миракилова, Сары Ишантураевой, что заложило основы «художественного чувствования» будущего писателя (отец Рауфа в то время работал в первом профессиональном узбекском театре драмы и музыкальной комедии им. Хамзы).
     Окончил курсы при Литературном институте им. М.Горького (1953). 
     Печататься начал с 1948 года. В 1949 году опубликована его пьеса – «Широкий диапазон». В 1950 году вышла первая книга стихов – «Юность сверстника». Автор стихотворных сборников: «Лицом к лицу» (1953), «Свет на листьях» (1954), «Ящерица на камне» (1957), «Целомудрие» (1960), «Фантазия» (1968), «Фантазия-2» (1970) и др. 
     Среди крупных прозаических произведений – романы «Лев не возвращается по следу» (1959), «Облака багровеют» (1963). 
     Его жена – Зоя Туманова (1927-2009) – известна в Узбекистане, как талантливый поэт, прозаик, переводчик.
 
-----------------------------------------
 
 
МОЯ ЗЕМЛЯ

Я положил ладонь свою на землю,
на выпуклую, словно грудь любимой, –
в ней теплота ласкающая дремлет,
в ней бродит кровь – почти неуловимо.

Она моя – рождающая в муках
и хлеб, и слово завтрашнего утра.
Когда ее беру я в обе руки,
я вижу в ней,
что мир
устроен мудро.

Она во всем до горьких слез понятна,
и в силе, и в растрате сил напрасной…
У рожениц лицо бывает в пятнах,
но что улыбки рожениц прекрасней?!
И пусть в лицо ей дует ветер злобы,
нет, пеплом не посыплю я главу.
Мы с ней – навек,
нерасторжимы оба,
а с ней, – я верю, – все переживу.
 

В ГОСТЯХ У ГРУСТИ

– Ты грустишь, – мне твердят…
Да, грущу…
Но сочувствия я не ищу.
Я не весел сегодня, не зол,
к умной грусти я в гости пришел…

К прозорливой и чуткой в тиши,
к умудренному зренью души.
С этой грустью у сердца на дне
побывать
хочу наедине.

Побывать,
Помолчать.
Посидеть.
Чтоб светлей на людей посмотреть,
чтоб с рассветом поверилось вновь,
что на свете бывает любовь.

Я уйду от нее… Я уйду…
Но хотел бы шепнуть на ходу:
если вы не грустили, любя,
значит – вы обокрали себя.


ЦЕЛОМУДРИЕ

Свет листвы – размытый, переменчивый –
белое лицо ей золотил…
Малыша кормила грудью женщина –
тихая от неизбывных сил.

Воздух стыл – почти как на окраине…
Свет ласкал расстегнутую грудь…
Я отвел глаза, чтобы нечаянно
По-мужски ее не оглянуть.

Здесь свершалось жизненное таинство,
здесь был мир извечной чистоты…
В этот миг я мог поверить в аиста,
что детей приносит под кусты.     
 
 
ХОЗЯЙКА

…И вот стихи.
Они, как новый дом,
еще ничьим дыханьем не согретый,
где пахнет известью и сосняком,
и нет хозяйки, запоздавшей где-то.

Совсем нежданно,
уж, наверно, так,
она войдя,
с порога улыбнется –
в дорожной пыли,
с сумкою в руках,
как у хозяек издавна ведется.

И с ней войдет
ее причуд орда…
И, верно, становясь порой жестокой,
она покончит с грустью навсегда,
как будто пыль смахнув с оконных стекол.

Расставит книги,
вытрет корешки,
в цветных горошках свой халатик вынет,
и, всем законам рифмы вопреки,
по-своему все строчки передвинет.

И будет стих
согрет ее огнем,
и будет стих
звенеть, не уставая.

…Ну, что ж, далекая,
вселяйся в дом
и будь хозяйкой,
если ты –
такая.
                                 1953 г.