Четверо шли по тропе то спускавшейся к буйно-звенящей воде, то стремительно убегавшей от нее на обрыв. За спиной – оставленная рано-рано утром благоустроенная турбаза (пункт А), впереди - таинственное, затерянное в лесной чаще озеро (пункт Б), а между ними километров пятнадцать зачарованной горной дороги, заметно идущей вверх, все вверх и вверх до самого перевала.

 

Четверо шли по тропе. Он и она, он и она. Первая пара – Антон и Тамила, вторая – Егор и Оксана. Обыкновенные туристы, обыкновенные горожане, убежавшие на природу, вполне современные и прекрасно экипированные. Рюкзаки, кепки, очки от солнца, шорты, рубашки с закатанными рукавами и крепкая выносливая обувь. И хотя идут они вместе, торопясь пройти до полудня открытую солнцу большую часть пути, хотя цель у них одна, а именно – заповедное, тихое озеро, отношение к этой цели у каждого разное. 

 

С Антоном понятно – он старый, хотя ему всего двадцать два года, закаленный в походах путешественник. Лет так с шестнадцати он без устали открывает новые места где-нибудь высоко в горах, пламенно агитирует и увлекает за собой на воскресные вылазки, а в этот раз и на двухнедельное житье на турбазе, своих друзей и любимую девушку. И любимая девушка мужественно шагает следом за ним, но «горной болезнью» при этом она, увы, не страдает. У нее чисто прагматическое отношение к энтузиазму Антона: ходить в походы полезно, особенно, когда ты склонен к полноте. А если при этом тебя настойчиво зовет, соблазняет чистым воздухом, роскошными пейзажами и купаниями в холодных прозрачных реках очень приятный молодой человек, то почему бы не согласиться и не пойти с ним, хотя и на обустроенной турбазе было вовсе не плохо, и уж, по крайней мере, веселее, чем на тропе. А его каждый раз несет то на водопад, то в березовую рощу, теперь вот придумал озеро.

 

Антона, разумеется, обижало такое отношение к его увлечению, но с другой стороны он понимал и оправдывал Тамилу. У каждого свой конек. У него, скажем, - горы, у кого-то страсть к коллекционированию спичечных коробков. В какой-то мере он даже был доволен ее прохладной рассудительностью, - без сдерживающего начала он, чего доброго, ринулся бы в лесники на какой-нибудь глухой кордон, как когда-то мечталось в ранней юности, года два или три тому назад. В этом отношении он был не вполне современным молодым человеком.  

 

На озеро Антон шел впервые. Он много слышал о нем, стремился к нему, а на турбазе узнал, что найти дорогу туда и вовсе несложно. Познакомился со знатоками, и они подробнейшим образом все ему объяснили и перечислили особые приметы, имеющиеся на пути: направление единственной тропы до слияния двух речушек, брод, большая купальня на слиянии, лесная тропинка вдоль ручья после слияния, несложный подъем на травянистый холм, видимый издали, и все в таком духе.  

 

Ведущим, вернее ведущей второй пары была Оксана, ведомым – Егор. Добродушный, покладистый парень, силач, он готов был идти за своей избранницей в горы, в долины, на край света и даже к черту на кулички, если бы милой девушке вздумалось туда отправиться. А ей, восторженной и пылкой, оставалось лишь огорчаться и жить надеждой, что со временем удастся побороть его равнодушие, его неспособность восхищаться там, где не восхищаться просто невозможно, как невозможно взять и перестать дышать воздухом. Что делать, судьба странно тасует иногда влюбленные пары.

Восторженное настроение Оксаны можно было понять. Чем дальше уходили они, тем величественнее становились горы, синее небо, ярче зелень, а утесы загадочней.

Но не только созданные циклопическим нагромождением скал старинные замки видела Оксана, ее взор мог остановиться и на крохотной розетке неизвестного растения в трещине безжизненного камня, и на пышном кустике желтой кашки с красновато-коричневыми жуками на соцветиях или мотыльком с небесно-синими крыльями. Зная, что на Егора эти мелочи не произведут никакого впечатления, она с некоторых пор не останавливала его и не звала разделить радость по поводу необычно искривленного ствола железного дерева или только что расцветшего куста шиповника. Доставала из кармана фотоаппарат, нацеливалась и щелкала затвором, запечатлевая навсегда приглянувшееся мгновение.

 

 

Так шагали они по тропе, а Земля, тем временем, совершала неизменный свой поворот к Солнцу, приглашала его заглянуть под каждый камень, под каждый кустик, укоротить тени. И очень скоро, несмотря на ранний час, оно оказалось почти в самой середке неба и стало насылать на четверку отважных путников усталость и жажду. С каждым километром рюкзаки все сильней и сильнее давили на плечи, с каждым часом усиливалось желание отыскать хоть крохотное пятнышко тени, но прибрежные тополя заманчиво шелестели далеко внизу, и спускаться к ним теперь по крутому обрыву никто бы не стал, а тропа все вела и вела сквозь жару по открытому месту. Частые спуски к реке прекратились, даже шум ее перестал быть слышным. Синей змейкой она бежала куда-то откуда-то из какой-то дали, и не было у нее ни конца, ни начала на обозримом пространстве межгорья.  

 

Тогда среди женской половины четверки стал назревать ропот. Первой не выдержала Тамила.

 

- Антон! – вскричала она, - мы идем уже три часа, где твой обещанный лес?

 

- Скоро будет. Терпи, - не оборачиваясь, отозвался Антон.

 

- Да сколько же можно терпеть! И что это за глупое правило: в походе не пьют, в походе не пьют! Я устала, я пить хочу! Почему мы не взяли фляжки с водой? Я же просила! Оксана, ты хочешь пить?

 

- Очень хочу, но я терплю, - чуть слышно прошептала Оксана.

 

- Она терпит! А я вот не могу больше. Егор, останови своего друга, давайте спустимся к воде.

 

Егор сделал шаг в сторону обрыва, глянул вниз.

 

- Охота была шею ломать. Как ты здесь спустишься!

 

И отряд зашагал дальше, а Тамила, ворча и негодуя, поплелась в хвосте.  

Но вот, наконец, от основной тропы отделилась узенькая тропка и побежала по косогору вниз, к реке, как оказалось, к слиянию с нею уж вовсе игрушечной речки, скорее ручья, и ручей этот уводил на юг, а основная река, как текла на восток, так и осталась течь по солнечному логу, но с этой минуты она уже никого не интересовала. Путь четверки теперь лежал через брод к густой тени лиственного прохладного леса, сбежавшего к воде со склонов бокового узкого ущелья. Нет, ели и здесь росли, разлапистые, высоченные, но ближе к вершинам, а внизу – тополя да осины с младенческим лепетом редкой и уже местами зажелтевшей листвы.

 

В месте слияния кто-то из ранее побывавших здесь туристов построил плотину. Чистая, прозрачная вода поднялась, образовала затон, потихоньку изливаясь поверх нагромождения камней. Увидев глубокую заводь, девицы запищали от восторга и пожелали немедленно искупаться  

 

- Ну, что я вам говорил! – крикнул Антон и сбросил рюкзак на траву под ближайшим деревом.

 

Привал! Долгожданный, сладостный, упоительный! Что может быть лучше него, желаннее, после тяжкого пути по жаре по неистовому солнцепеку и, снимая с плеча рюкзак, Егор, неожиданно даже для самого себя, обронил афоризм:

 

- Знаешь, Антон, чем дальше в горы, тем ну их на фиг!

 

Все дружно расхохотались, сложили рюкзаки в кучу, разделись и бросились к воде, пить и смывать с себя пыль и усталость.

 

Вода была вкусна, но холоднее льда, от нее заломило зубы. Тамила не рискнула входить в купальню глубже, чем по колена и засомневалась: если этот ледяной ручей вытекает из озера, конечной цели пути, то им вряд ли доведется в нем искупаться. Ей никто не ответил. 

 

Остальные окунулись. Оксана с несколько напряженным лицом, Антон, привычный к горным рекам, неторопливо, с достоинством, а Егор с присущим ему стоическим равнодушием. Затем каждый отыскал себе место для отдыха, предварительно расчистив его от мелких камешков и сухих веток, подмостил под голову рюкзак и предался расслабляющей неге.

 

Лежа на спине, Антон стал следить за кругами двух орлов в синем небе над ближайшей вершиной, - они, то взмывали ввысь и становились временами почти невидимыми, то медленно снижались, и тогда можно было различить маховые перья на их непомерно широких крыльях. Тамила закрыла глаза и задышала ровно, собираясь вздремнуть. Оксана устроилась так, чтобы деревья не закрывали ей противоположный склон, сплошь поросший елями и можжевельником, а Егор, едва обсохнув, достал из кармана рюкзака любимую игрушку.

 

Его спросили:

 

- Неужели на кнопки давить собираешься?

 

Он не соблаговолил ответить, включил игру. Раздалось мерное, назойливое пиканье, да время от времени, прерывающие его приглушенные взрывы. Под рукой Егора одно игровое нечто догоняло в ином виртуальном мире другое нечто, а потом, догнав, свирепо пожирало его. Пожирало, как видно, не до конца, поскольку снова возобновлялось пиканье, а за ним и взрывы.  

 

- Господи, - простонала Оксана, - неужели даже в горах ты не можешь обойтись без бабахов!

 

- Я кому-то мешаю? – вежливо осведомился Егор.

 

Не получив ответа, он все же передвинулся вместе с рюкзаком ближе к ручью, чтобы шум воды заглушил нестерпимо противные звуки. Но минута истомы прошла. Тамила открыла глаза и спросила:

 

- Сколько нам еще идти, Антон?

 

- Примерно столько же, сколько прошли или чуть меньше, - лениво отозвался Антон.

 

И тогда она предложила больше никуда не ходить, а остаться здесь. Что еще нужно? Прекрасное место, тут тебе и купание, и тень, и очаг можно соорудить, а, главное – турбаза недалеко. Но Антон и Оксана запротестовали. Как так!

 

Собирались на озеро, трудную часть пути миновали, дальше сплошная тень, и только один несложный подъем на перевал. Это даже не перевал, а просто округлый холм. На него надо подняться и снова спуститься к ручью. А там уже близко. Так Антону сказали на турбазе.

 

- Это что же, - насторожилась Тамила, - выходит, ты там никогда и не был?

 

- Конечно, не был, но тропа одна, заблудиться невозможно. 

 

- Вот это да! – возмутилась Тамила. - Оксанка, Егор, вы слышали? Мы сами не знаем, куда идем. Может, там и озера никакого нет!

 

- Как это нет? – возмутился Антон. – В разгар сезона туда толпами ходят!
Увлеченный игрой, Егор не отозвался, а Оксана засмеялась.

 

- Какая ты лентяйка, Тамила. Место здесь хорошее, ты права, но мы идем дальше.

 

Через полчаса, перекусив бутербродами, они снова тронулись в путь. Шагалось легко. В ущелье было тенисто, сыро, тропинка вела вдоль ручья, временами прижимаясь к отвесным скалам, временами выскакивая на бережок, - ребятам приходилось идти гуськом между стволами осин, тополей и ясеня, а вскоре показались орешники. С правой стороны за густыми зарослями ежевики ручей мирно пел звонкую песенку, но время созревших ягод еще не наступило, поэтому останавливаться из-за них не имело никакого смысла. 

 

Но вот вдали показался округлый, ярко озаренный солнцем, лишенный какой-либо древесной растительности холм. От основания до макушки поросший травой, он стоял посреди широко раздавшегося в стороны ущелья, правым склоном примыкая к горам. Пологие, голые, скучные, словно застывшие гигантские волны вздымались они одна за другой и терялись в туманной синей дали у подножья неприступных снежников. 

 

Левая сторона, лесная, с ближними отвесными утесами, снизу омывала холм кронами деревьев и уходила к наполовину скрытой за ним вытянутой горе с распадками, осыпями и острыми скалами наверху. Вот под этой горой, в неведомой заповедной стране, и должно было находиться озеро.

 

Холм то появлялся, то совершенно исчезал из виду за поворотами тропы, но, вновь показавшись, с каждым разом становился все ближе, ближе… 

 

Антон первым поднялся на холм, хотел обернуться, чтобы поторопить остальных, но от изумления так и застыл на месте. Потом к нему присоединилась остальная команда, и тоже в немом удивлении уставилась на открывшийся их взорам странный, неожиданный и совершенно неуместный на перевале в безлюдных горах предмет.

 

Перед ними была… дверь.

 

Просто дверь и больше ничего. Ни стен, ни намека на остатки потолочных перекрытий. То есть намека на принадлежность ее к тому, что нормальные люди называют домом или, по крайней мере, руинами дома. 

 

Ладно, если бы это была какая-нибудь рассохшаяся фанерная рухлядь с облупившейся, выцветшей от солнца и дождей краской, принесенная и брошенная здесь каким-нибудь чудаком на потеху проходящих мимо туристов. Но, во-первых, массивная, двустворчатая, высотой (как определили, несколько придя в себя, Антон и Егор) больше двух метров дверь не валялась. Закрепленная косяком, она была установлена на основании из тщательно пригнанных и отполированных нескольких мраморных плит и каким-то образом закреплена.

 

Во-вторых, дверь была новая. И не какая-нибудь современная, разрекламированная и патентованная, нет, и хотя сразу чувствовалось, что сработана она не вчера, не позавчера, а века, быть может, тысячелетие назад из прекрасного дерева, цвета темного меда, она была новая, буквально мгновение назад вышедшая из рук неведомых мастеров, и вся сплошь покрыта искусной резьбой.

 

По краям, по всему периметру ее обрамлял резной орнамент из вьющихся лоз, листвы и виноградных кистей. Центральная часть, разделенная на шесть досок, по три на одной створке, по три на другой представляла собой барельефы с сюжетами неведомых и, скорее всего, очень древних сказаний. На них были изображены люди - мужчины, женщины, дети. Все в чудных одеяниях, с тонкими прекрасными лицами. На одних досках скульптурные группы располагались на фоне странной, почти лишенной перспективы равнины с тонкими деревьями, увешенными круглыми плодами; на других – непонятные, раз и навсегда застывшие на месте события были запечатлены в помещениях с широкими террасами, выходящими на один и тот же все время повторяющийся пейзаж с контурами горных вершин и бесчисленными водопадами.  

 

Фигуры людей, их лица, складки одеяний, виноградные лозы были так тщательно отполированы, что, казалось, будто деревянная основа светится изнутри, не попорченная ни дождями, ни ветрами, ни палящими лучами солнца. 
Дверных ручек не было. Вместо них на бронзовых пластинах были закреплены такие же бронзовые массивные кольца, еще не потемневшие от времени, еще не успевшие покрыться патиной.

 

Четверо ребят долго стояли в молчании. Потом все же пришли в себя, обрели дар речи и стали внимательно и уже осознанно разглядывать чудесную дверь. 

 

- Этого не может быть! - первой нарушила молчание Тамила. – Ущипните меня, я уснула на ходу и вижу это во сне!
- Какая красота! Какая художественная работа! – восхитилась Оксана. – И тут же застонала от разочарования, - ах ты, как же это я фотоаппарат сегодня не взяла!

 

Антон обошел дверь кругом и позвал остальных:

 

- Идите сюда!

 

Опасливо, стараясь не задеть дверного косяка, все последовали за Антоном. С другой стороны дверь была в точности такая. Та же резьба, полировка, те же сюжеты картин, те же бронзовые кольца. Создавалось впечатление, будто у странной двери вход с двух сторон. Хочешь, войди в нее с северной стороны, хочешь – в обратном направлении.
- Я недавно видела по телевизору про одного итальянского скульптора, - заговорила Оксана, - не помню фамилию, но помню, что ему заказали дверь для какой-то церкви. И там тоже были такие сценки… что-то из Библии…

 

Антон присмотрелся внимательней.

 

- А здесь, что, тоже из Библии?

 

- Не знаю. Вроде не похоже. У святых над головой должен быть… - она покрутила пальцем над макушкой.

 

- Нимф, - подсказал Егор.

 

- Нимб! – расхохоталась Оксана.

 

- Слушайте, - возмутилась Тамила, - какая Библия? Здесь вам что – церковь? Стоят, рассуждают… посмотрели и пошли отсюда.

 

Но ее никто не послушал. Они еще немного полюбовались резьбой, лицами людей, снова обошли дверь кругом, вернулись на прежнее место. Машинально, не сговариваясь, поснимали рюкзаки и вновь обратили взоры к загадочному невероятному явлению.

 

- Ты что-нибудь понимаешь? – тихо спросил Егор у Антона.

 

Тот затряс головой, словно пытался стряхнуть с себя навязчивое видение.

 

- Но зачем? – не унимался Егор, – зачем она торчит здесь, кто ее притащил сюда? Кто поставил? 

 

И он первым рискнул прикоснуться к двери и попытался качнуть ее.

 

- Нет! – взвизгнула Тамила. – Не надо, пожалуйста, не надо!

 

- Ты чего? – удивленно обернулся Егор и снова качнул дверь.

 

- Я боюсь! – сказала Тамила, - эта дверь какая-то ненормальная. Кому она тут нужна? Пока не поздно, давайте уйдем отсюда!

 

Она отступила на несколько шагов назад и прижала ладони к щекам, готовая в любой момент сорваться с места и бежать без оглядки.

 

- Погодите, - распорядился Антон, – давайте рассуждать здраво. Мы все это видим? – он указал на дверь.

 

И они подтвердили, мол, да, все видят одно и то же.

 

Но Антон не успокоился, он решил опросить каждого.

 

- Оксана, - начал он с нее, - подробно, слышишь, очень подробно опиши, что ты видишь.

 

- Что я вижу? – задумчиво повторила она, потом огляделась и широко раскинула руки, - вот горы – красота и простор. Трава, деревья, небо над головой. За этим мы сюда шли и пришли. И вдруг - эта дверь. Я не знаю, зачем она и кто ее сюда принес, но она прекрасна, она неожиданна, она мне нравится. Она какая-то… ужасно загадочная. Так жалко, что я не могу ее сфотографировать. Вот… все.

 

- Ты, Тамила? – не унимался Антон.

 

- Отстань, - сунула руки в карманы и сердито отвернулась Тамила. – Я уже все сказала. Я хочу домой, на турбазу.

 

- Но ты видишь дверь?

 

- Да, что ж я, слепая, по-твоему, что ли? Вижу, но не хочу видеть. Дурость какая-то. Кошмар! 

 

Тут взорвался и Егор.  

 

- Да что ты заладил, Антон: видишь, не видишь?! Видим! Скинуть с места ее надо к чертям собачьим и идти дальше! 

 

Он разбежался, грохнулся всем телом о створки, они легко и беззвучно распахнулись, и Егор вывалился на траву по другую сторону. Девчонки ахнули. Дверь даже не качнулась. Егор встал, сердито огляделся, отряхнул колени и, обойдя дверь, совершенно сконфуженный, вернулся к остальным.

 

- Сила есть – ума не надо, - пробормотала Тамила. 

 

- Нормальные люди, - не глядя на Егора, сказал Антон, - прежде, чем войти, стучат.
Общий смех разрядил атмосферу, только у Тамилы он был несколько истеричный. Оксана подошла к Егору и потерла зазеленившийся от травы рукав футболки.

 

- Ладно, - сказал Антон, - раз это не массовая галлюцинация, посмотрели - пошли дальше.

 

- Правильно! – закричала Оксана, - ничего страшного здесь нет. Просто надо пройти через дверь и идти дальше!

 

- Вот только этого не надо, - замахала руками Тамила, - ее можно прекрасно обойти. Лично я именно так и сделаю.

 

- Интересно узнать - почему? – спросила Оксана.

 

- А ты не ехидничай!

 

- Я не ехидничаю, я просто спрашиваю.

 

- Хорошо. Скажу. Зачем здесь эта дверь? Кто мне может ответить? Никто не может. А вдруг она ведет куда-то не туда. 

 

- В другое измерение, - буркнул Антон.

 

- Хотя бы.

 

- Ва! – бросил Егор оценивающий взгляд на Тамилу, - ты, однако, загнула!

 

- Да какое другое измерение! – вскричала Оксана, - загляни в нее! Что ты видишь? Те же горы, те же дали, та же

тропинка! 

 

- Глупая - ласково дотронулся до плеча Тамилы Антон, - что ты всего боишься? Посмотри кругом, - ясный день, мы все рядом. Дверь эта… ну стоит она здесь, да пускай себе еще тысячу лет стоит, тебя-то она не трогает? Иди хоть так, хоть кругом – какая разница! 

 

Так он говорил, но не верил себе. Он понимал - их находка необычайна, требует внимательного исследования, может быть даже учеными, специалистами. Другое измерение? Нет, это чепуха, никакого иного измерения не существует, но почему-то просто так, взять и уйти, оказалось не так просто. Ему хотелось что-нибудь сделать. Взять, что ли и унести отсюда эту дверь, пока она не растрескалась от солнца. Эх, если бы она не была так массивна! Ей место в музее, где хранятся всякие там произведения искусства. Он не понимал искусства, никогда им не интересовался, а тут вдруг почувствовал его силу. Сердце екнуло, словно кто-то невидимый, стоящий рядом, сказал короткое слово «да». Ему вдруг стала близкой и понятной Оксана, когда она, раскинув руки, говорила о красоте и просторе. И Антон внимательно оглядел ее, замершую в восторженном экстазе перед дверью. 

 

Между тем, пауза затянулась. Все молчали, не зная, что делать дальше. Наконец, Антон глубоко вздохнул и дал команду двигаться вперед. 

 

Он помог Тамиле справиться с рюкзаком, взвалил на себя свой, взял ее за руку и решительно сказал:

 

- Туда! Прямиком! Вперед и с песней! И да здравствует другое измерение!

 

Она двинулась было вместе с ним, но в последнюю минуту резко вырвала руку и воровато, почему-то на цыпочках, опасливо скосив глаза, обошла сторонкой таинственную дверь.

 

Оксана, напротив, побежала сразу вслед за Антоном, и через мраморный порог они перешагнули почти одновременно. Егор, сказав, что ему по барабану, как идти, все-таки обошел дверь кругом. Так, на всякий случай.

 

Они встретились по другую сторону двери в неожиданном для самих странном напряжении. Антон, и Оксана никогда никому не признались бы, что они все же чего-то ждали. А Егор и Тамила внимательно оглядели пару смельчаков, никаких перемен в них не обнаружили и разочарованно отвели глаза.

 

Да, действительно, ничего не произошло.

 

Занятые самими собой, они не заметили, как очень медленно створки двери стали закрываться, и через минуту или две беззвучно закрылись. А вокруг все так же лился с неба тот же ослепительный свет, те же уходящие вдаль вершины спокойно млели под солнцем; внизу, у подножья холма влажно зеленели верхушки тополей, на крутые склоны соседней горы карабкались раскидистые ели, а под легким дневным бризом кланялись и не могли накланяться земле тонкие травинки и длинные стебли пушистых колосков.  

 

Говорить никому не хотелось. Все четверо, не оглядываясь, зашагали вниз прямиком по склону, стараясь не поскользнуться на траве, и, в то же время, не упуская из виду тонкий серпантин тропы. Внизу, у подножья холма, возле первых деревьев, не сговариваясь, обернулись. Но двери отсюда не было видно, она скрылась, заслоненная макушкой вершины.

 

- Знаете, - нарушила молчание Оксана, - мне почему-то жаль было уходить от нее.

 

- А ты вернись, сядь там и сиди, - отозвался Егор и добавил, - хватит переживать, пошли, что ли?

 

И они отправились дальше, и вскоре за поворотом тропы, за деревьями, и весь холм перестал быть видимым.

 

- Вот придем послезавтра на турбазу, - все никак не могла успокоиться Оксана, - и всем расскажем, что мы видели.

 

- Интересно, а что ты видела? – подначил ее Егор.

 

- Как что! – Оксана сделала большие глаза. – Я видела дверь. Она стояла на холме. Она была необыкновенная. Высокая, двустворчатая, деревянная, и на ней были резные картины или как это называется… 

 

- Вот-вот, «как это называется», - продолжал дразнить Оксану Егор, - тебе ж никто не поверит.

 

- Почему не поверят? Мы расскажем все, как есть на самом деле, а кто не поверит, – пусть пойдет и сам убедится.

 

- Ходить убеждаться никто не захочет. Просто не поверят, и все. Вот ты бы поверила, если бы какой-нибудь чувак стал распространяться про то, как он шел в горах, и вдруг, ни с того, ни с сего, наткнулся на какую-то деревянную дверь на холме, с картинами и прочей ерундой? Что бы ты сказала? Однозначно – бред!

 

- Лично я, - встряла Тамила, - никому ничего говорить не буду. Не хочу выглядеть в глазах других такой, знаешь, с приветиком в больной головке.

 

Почему-то они остановились. Было тихо, лишь, теперь уже не с правой, а с левой стороны, приветливо журчал ручей.

 

Густая тень укрывала тропу от солнца, звала идти вперед, к близкому озеру, к месту стоянки, где, как обещали Антону, расчищено место и сложен очаг, но они продолжали оставаться на месте, и с каждой минутой голоса их становились все более раздраженными и непримиримыми.

 

- Почему вы считаете, - горячился Антон, - что нам никто не поверит? 

 

- Вот смотри, - не уступала ему в горячности Тамила, - ты говорил, что на озеро в сезон ходят толпами. Говорил или не говорил?

 

- Говорил.

 

- Ты дорогу на озеро спрашивал?

 

- Спрашивал.

 

- А тебе хоть один человек сказал про эту дверь? 

 

- Н-нет, - растерялся Антон.

 

- Вот! – подняла палец Тамила.

 

- Что ты этим хочешь сказать? – насторожился Егор.

 

- А то! Либо мы все там, на холме, чокнулись, и видели то, чего на самом деле не бывает и быть не может, либо… - она не договорила и отвернулась.

 

- Либо – что?

 

- А то. Либо мы заблудились и премся черт-те куда.

 

- Нет… - запротестовал Антон, - это… нет. Мы не могли заблудиться. Мне подробно оговорили все приметы, я вел вас по этим приметам.

 

- По каким приметам?

 

- Пожалуйста. Мы прошли открытое место до слияния речки с ручьем, и перешли вброд на другую сторону. Было дело? Было. Еще была купальня. Так или не так? Так. Дальше. Я все время ждал, когда появится холм. Появился? Появился. Все видели. Тропу мы ни разу не теряли. Вот она, мы на ней стоим. Нам осталось пройти два километра, и будет озеро.

 

- Значит, первое – чокнулись.

 

- Так что, по-твоему, там наверху мы не видели никакой двери?

 

- Конечно, нет! Нет! Нет! Нет!!! – Тамила даже присела для убедительности.

 

- Знаешь, Антон, - раздумчиво проговорил Егор, - хоть Тамила и не совсем права, но я больше согласен с нею. Наверно мы видели что-то такое… например, скалу. Необычной формы. Вот нам и показалось. Или…

 

- Или ты тоже хочешь сказать, что мы все спали и нам приснился один и тот же сон?  
Егор помолчал, наконец, набрался решимости, пожал плечами.

 

- Может и так.

 

Но Оксана не могла согласиться с ними.

 

- Вы… вы тупые, бездарные обормоты!

 

- Эй, потише! – возмутилась Тамила.

 

- Ничего не потише. В кои-то веки мы столкнулись с чем-то непонятным, прекрасным… с чудом! Да, с чудом! И стоите тут, гундите – «не было, не было»!

 

И спор разгорелся с новой силой, грозя перейти в ссору. Антон решил примирить всех. Он сказал:  

 

- Все, хватит спорить. Предлагаю снова подняться на холм и посмотреть – есть дверь или ее нет.

 

Тамила отказалась лезть наверх по крутому косогору просто так. Мысль правильная, согласилась она, но возвращаться надо совсем, идти назад до слияния, и в гробу она видела и озеро, и эту придуманную дверь, и весь этот нелепый поход. Антон возмутился было словом «придуманная», но совершенно неожиданно и в его душу вкралось смутное сомнение. Что если и впрямь не было никакой двери, что, если они, все четверо, подверглись странному массовому… гипнозу, что ли. В самом деле, ведь нелепо же думать, что кому-то пришло в голову устанавливать произведение искусства на безлюдной горе!

 

- Ладно, - принял он решение, - давайте так: поднимемся и посмотрим. Есть дверь – идем дальше; нет – возвращаемся на слияние. 

 

- А что, - сказал Егор, - правильно. Идемте, посмотрим. Идешь, Тамила?

 

- Иду, - неожиданно заявила та.

 

- Постойте! – жалобно пискнула Оксана. – А как же озеро?

 

Но никто даже не обернулся, и ей ничего не оставалось, как нехотя идти следом за остальными.

 

А те трое поднимались на холм в какой-то яростной спешке. Теряли дыхание, заливались потом. Но остановиться, передохнуть никто не пожелал, хотя склон оказался круче, чем казалось, и брать его в лоб было нелегко.  

 

На вершину они взобрались почти одновременно. Распрямились, встали, запыхавшись.

 

- Ну, вот, что я говорила! - с торжеством в голосе крикнула любимая девушка Антона.

 

Двери не было.