ФАУСТИНО

(пьеса)

Акт 1

Сцена 1

Сталин в  расстегнутом мундире, с неизменной трубкой в левой короткой руке.

Сталин. Проклятый Истопник!

(Глаза Иосифа покраснели, кончики усов взвились вверх, пальцы здоровой руки сжались в кулак, так что побелели косточки).

Ты обещал, ехидны порождение, отдать Европу мне! Не кровью собственной, и не младенческою кровью, реками, океанами крови скрепил я договор. Десятки миллионов душ я брошу в Стикс¬¬ – и это лишь начало. Никто, никто до нас ни Чингисхан и ние Аттила. Несчастные вояки. Да знали ли они, те, для кого милльон смертей уж достиженье, знали ли они, что значит власть над миром? Когда в любой момент ты можешь сжать кулак – и брызнут не мозги и не перемолотые кости, а континенты потекут кровавым месивом меж пальцев. И ты, о подлое создание, ничтожеству позволил на меня напасть!

Истопник в выцветшей солдатской гимнастерке, прокряхтел что-то себе под нос и, упершись руками в стол, тяжело примостился на край табурета, вытянув ноги к камину. Наклонив голову и набычась, он уставился красными белками из под черных век на Иосифа. Рот его казалось, раздирала зловещая ухмылка от уха и до уха. Кирзовые сапоги поскрипывали, поскрипывал и сосновый табурет под его тяжелым телом. Морщинистое коричневое лицо, мрачный взгляд и выступающие клыки острых зубов окончательно дорисовывали портрет этого существа в старой солдатской гимнастерке.

Истопник. Уймись несчастный. Вот завыл. Еще 12 лет есть у тебя. Всего 12. А что касается его, так ведь никто и не сказал, что будешь ты один. Вы оба – данники мои. Обоим дал я слово и оба будете в игре, пока не пробил час. А кто уж будет властелином, а кто – истории навозом, покажете в спектакле этом вы. Нас тоже двое, зрителей усталых. Один трудом тяжелым утомлен, другой – неведомым экспериментом. Уж верно, неисповедим любой Его каприз.

Полегче, сударь. Не тревожьте печень. Отец народов, Генеральный секретарь, - игрушки смертных затемняют разум. Кого уж только нет у нас на адовых кругах: от императоров до членов совнаркома. Ну, хватит, кости брошены. Играем! (Уходит.)

Сталин. (в зал, задумчиво и иронично). И Истопник растаял в отблесках камина.

В правом углу на авансцене на полу стоит огромный глобус. Сталин накидывает на плечи китель с орденскими планками, подходит к нему, медленно касается его пальцами слегка вращая. Глобус притормаживает, и герой надавливает чуть сильнее. Глобус начинает раскручиваться, в такт ему слышен скрип иглы по патефонной пластинке, с подвыванием начинается и льется мелодия танго. Мы понимаем, что глобус это и есть патефон. Сталин прислушивается и вдруг делает неожиданно ловкий разворот на одной ноге и начинает танцевать в стиле танго вокруг глобуса, касаясь его то одной, то другой рукой, то бедром, то плечом, заигрывая с глобусом и, как бы не давая ему остановиться. Он танцует танец завоевателя, задумавшего покорить мир и нежно любящего себя и свою власть над всем живущим, даже если эта власть от дьявола.

Свет медленно угасает. Музыкальная заставка: наплывает шум боя, рокот моторов танков, вой пикирующего самолета, звуки немецкого марша. Немецкая, персидская, латышская, польская, румынская речь и народные песни. Мир кипит и умирает у ног героя.

Сцена 2

На заднике – карта: Европа, Азия и Африка. Закрашены красным земли, захваченные Советским Союзом в период с 39 по 45 годы.

Голос за кадром (на фоне звонящего с небольшими паузами колокола).

Начиная с 30 года фирма американского инженера Альберта Кана спроектировала и построила для Советского Союза 570 промышленных предприятий и оснастила их оборудованием. Тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Томске, самолетостроительные – в Краматорске, Томске, автомобильные – в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре и так далее. Часто заводы переносились целиком, вместе со зданиями цехов.  За это она получила  220 миллиардов долларов по сегодняшним ценам. Эти деньги были выручены  Советским Союзом за продажу продовольствия. При этом  8 миллионов  людей в стране погибли от голодомора 30-31 года. Имели место и случаи людоедства.

 В августе 39, в городе Москве,  был заключен пакт Молотова –Риббентропа, по которому Германия и Советский Союз фактически поделили между собой Европу, и уже  через две  недели началось, то, что можно назвать Второй мировой войной. В соответствии с этим пактом, за первые два месяца Советский Союз отобрал западную Украину и западную Белоруссию - у Польши, Бессарабию и Северную Буковину - у Румынии, захватил Литву, Латвию, Эстонию, часть Финляндии. Всего Сталин оккупирует за первые два года Второй мировой, территории с населением 23 млн. человек. В этот год он выдвинул концепцию «самой наступающей армии». В свою очередь, Союз не стал мешать Германии, и Гитлер оккупирует часть Польши, Францию, Бельгию, Норвегию, Швецию, часть Чехословакии.

Всего через три дня(!) после нападения миллионной армии Германии на Советский Союз, 25 июня 41 года Сталин начинает вторую войну с Финляндией, а 25 августа этого же 41 года, в момент тяжелейшей битвы под Москвой, три полновесные советские армии, входившие в Среднеазиатский и Закавказский военные округа, вступают со стороны Ашхабада в Иран, разбив иранскую армию, захватывают Тегеран и меняют шаха на его сына. Английские войска вошли в Иран с другой стороны. Советские войска будут выведены только в 46 году, после угрозы применить ядерное оружие со стороны Соединенных Штатов.

У нас об этом стараются не вспоминать.

Давно задуманный  сталинский план захвата Европы и Азии стал осуществляться, и у  Сталина  для этого были ресурсы: запуганное репрессиями 170 миллионное население, 5 кратное преобладание над Гитлером в танках и четырехкратное в самолетах и страна, за 10 лет превращенная в один большой оборонный завод.

Танец Истопника: Актер, одетый в гимнастерку и сапоги, но с черным плащом, перекинутым через плечо и скрепленным слева у шеи золотой брошью. Он стоит, закрыв лицо ладонями. Звучит музыка по стилю - тема нашествия из симфонии Шостаковича. Начинается танец, скорее балетный номер. Иногда, когда танцор топает ногой – раздается  взрыв и сцену озаряет вспышка. Так же, когда он выпрямляет во взмахе руку, на заднике летят реактивные снаряды «Катюш». Световые эффекты сопровождают это действие. Танец – аллегория мировой катастрофы.

Акт 2

Сцена 1

Кремль. Башни. Бой часов. Крик ворона. Темная фигура Сталина на фоне окна.

Сталин. «Все говорят, нет правды на земле». Провидец Пушкин, так сказал устами Сальери- венецианца, поверившего алгеброй гармонию. Проклятье, не дай Бог, окажется он прав. Шилькгрубер, бесноватый идиот, с кипящей на губах в припадках пеной. Вдруг возомнил, что он хитрее всех, порвав скрепленные рукопожатьем обещанья. Ну что ж, поймет он очень скоро, что далеко вороне до орла.

Не видел в самом страшном сне паршивец, бездонной глубины морей, лесов, от края и до края зеленой пеною заполнивших простор, пустынных и степных галактик, гонимых ветром желтые пески, готовых нанести удар на севере, на юге, с поднебесья, из темных снов и из кошмаров дня. «Восстал Шервудский лес» – и не унять удара. Пока еще лишь треть ресурсов брошена в огонь, а уж бегут и стонут супостаты. Так вот, такое не впервой на землях этих в сумраке истории, непонятых Европы мудрецами.

Все хитрецы себя перехитрили и пляшут на тесемках под рукой. И Рузвельт, старая развалина, и Черчилль королевский сноб. Премьеры и министры, короли и свита не могут развернуть телегу вспять, еще не Бог я, но уже не дьявол …

Появляется Истопник.  Я слышу похвальбу опять! Привет тебе, служивый, нет ли табачку? А то у нас в далеком пекле случился дефицит, а я же все-таки поставлен на довольство здесь, и как солдат, как истопник, наверно, тоже, имею право на казенный кошт. Так, где паек и папиросы? И где наркомовских сто грамм? А то я слышу, как ты разошелся, мол, сам всего добился, сам. Подвинься, Гитлер, ноги прочь с дороги, толстенный Черчилль, Рузвельт помолчи. Ни Бог ни дьявол мне уже не ровня, земля восстала и бурлит в ночи. Природы силы, скрытые в народах, сумел я двинуть, как Шервудский лес, а знаешь, где б сейчас ты был бы, когда б не этот распроклятый бес?

Сталин, со страхом  хватая руками горло. А -а-а, ты опять… зачем…, изыди... не тронь меня, еще не рассвело. Еще я в силе, десять лет продлятся, быть может, вечность – помни уговор. Из нас двоих твоих питомцев в мире, я доказал кто истинный, кто нет. Народу своему мессия, и молятся они на мой портрет. Отдать готовы жен детей и близких лишь только пальцем поведу руки, еще скрипит зубами нечестивый, ефрейтор, но уже покинула его удача на жизненном последнем рубеже.

Он так же, как и я, хотел бы править миром, но побежденного так горек жребий. Гораздо горше яда, что он примет в час решенья, и удушливей струны рояльной, на которой повесил генералов, что с ним покончить попытались.

Сталин опять у глобуса и опять танцует танго. Но на этот раз это танец победителя.

Акт 3

Сцена 1

Музыкальная заставка: Темно. Шум моторов. Победители входят в город. Крики «Ура!», салют, шум ликующей толпы, военные марши. Польская, чешская, румынская, русская речь. Танцевальные народные мелодии и песни.

Сталин стоит, глядя в зал. На фоне окна за его спиной в сумерках комнаты проплывает, скользя над землей, женская фигура.

Сталин.

Опять прекрасное виденье, в который раз,

И помню я, то вдохновенье, сиянье глаз.

Висит проклятье надо мною, судьбы укор.

Недолго были мы вдвоем – вот приговор.

С тех пор в тумане каменистой иду тропой.

Отдал бы все на свете царства, за день с тобой.

Женщина. Иосиф посмотри, какое небо, а деревья, ты видишь, как они нежно качают ветвями, как будто говорят: «Вот вы и вместе». Возьми меня за руку, Иосиф. Держи, держи крепко не дай мне упасть. Не отпускай меня, не отпускай, не отпускай…

Сталин. Надежда, милая Надежда, прохладными руками сними кошмары снов моих. Не выдержит наверно, даже камень и не забудет их. Шеренгами и стройными рядами идут, глаза их как закат. До горизонта растянулись полки солдат. Погибших и замученных колоны, строевым, проходят, шаг чеканя, мимо – сквозь кровь и дым. И поравнявшись с изголовьем, как один, глядят… глазницами пустыми…я стал седым. И тянут скрюченные пальцы, мне слышен вой. Глаза открою – темной ночью я один. С тобой!

Женщина. Иосиф, а помнишь, как мы были в Гори, помнишь ту ореховую рощу? А море, ты помнишь море, как солнце смеялось над ним и как громко пели птицы. Наверное, все ощущают то же самое, но мне кажется, что у нас это было по-особенному. Сожми мою руку и не отпускай меня, не отпускай, не отпускай…

Сталин. Нет, я не помню ничего, ни выстрела, низвука  и ни вскрика. Волос твоих раскинулось крыло, не помню крови, на руках отмытых. А может ничего и не случилось, приснилось нам обоим на рассвете, когда тяжелой лапой сон на грудь нам давит, и мы тогда в ответе, только лишь за то, что сделали мы сами, а не за то, что снится…

(В забытьи) Глазами можно ли напиться? Напиться взглядом. Надышаться светом. Изломом губ возможно ли согреться? Обнять тепло руки и ворона крыло, не спутать с гладью черною, твоих волос?

Женщина. Иосиф, ничего и не было, я, как и прежде, с тобой и буду с тобой всегда. И наше море, и наше солнце, и роща, и птицы – все это останется с нами. Возьми меня за руку, Иосиф, и не отпускай меня, не отпускай, не отпускай…

Сталин. А-а-а! Проклятье! И еще одно проклятье!

 (Повернулся к зеркалу и, увидев свое отражение, резко отшатывается). Подлый Истопник, чем я еще обязан расплатиться?!! 

(Пауза.)

…Властителю полмира не в радость жизнь и горек мед побед.

Наплывает победный марш, по площади солдаты чеканят шаг, неразборчиво слышно приветствие генерала, принимающего парад, и раскатистое «Ура-а-а!», Опять чеканный шаг и перезвон курантов. Сквозь эти звуки тихо звучит танго.

Акт 4

Сцена 1

Сон Сталина

Собор Святого Петра в Ватикане. Под самым куполом, на балюстраде, возлежат две фигуры в длинных белых одеждах – Сталин и Святой Петр. Прохладный ветерок овевает лоб и колышет края накидок, под куполом спокойно и тихо. Где-то далеко внизу у собора двигаются  маленькие, как мураши, жалкие людишки. Временами тишину прерывают наплывающие снизу волны грохота, отраженные эхом куполов.

TV ES PETRVS ET SVPER HANC PETRAM AEDIFICABO ECCLESIAM MEAM ET TIBI DABO CLAVES REGNI CAELORVM – одна за другой вырастают рубленые буквы на золотом поясе, идущем по краю купола.

Ты Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и Я дам тебе ключи от неба.

Сталин читает этот текст, сначала по-латински, потом по-русски.

Сталин (в зал). Не может быть. Где я? И кто со мною? Святой ли Петр? (Удрученно) Опять мне снится этот сон. (Решившись) Но в этот раз я получу ответ!

(Как бы продолжая разговор со Святым Петром)

Когда-то бедный мальчик, семинарист упорный, я чувствовал и знал свое предназначенье. В полночных снах сжималось сердце от картин, что внутреннему взору являло провиденье. Зеленый шар планеты лежал в моих ладонях, и чувствовал я жар восхода на лице.

Спустя десятки лет и гномы, и гиганты кружились вкруг меня, но до сих пор случилось мне их всех переиграть. Как оказалось позже, пять игроков действительно играли, а прочие лишь были фигуры на доске. Я, Ленин, Рузвельт, Гитлер и Истопник лукавый, что затесался вроде бы случайно, но союз с подземной этой силой, в конце концов решил исход игры.

Европа вся, Америка, Япония, Корея и Китай, арабский мир и Африки союзы – все это лишь фигуры на доске времен, которые я двигал иль двигаться заставил. Вот это был в истории невиданный гамбит! Властитель мира уж не тот, кто завоюет все земли от восхода до заката. А тот, чья длань сожмется на горле континентов и им дышать позволит, как милость, через раз.

(Обращаясь к Святому Петру )

О тот, кому Господь вручил ключи от рая, кто церкви, им поставлен во главе. Я знаю, что не смею тебя спросить, но это сон, и все во сне возможно, и нет греха в вопросе и ответе. Я верую, что все, что происходит на Земле, и в космосе, и в мыслях, и в потоке сознания ушедших миллиардов, которое все над землей кружится, все это лишь часть плана, известного не нам. Но я понять хотел бы, какую роль в перформансе сыграл я этом. События, что потрясли планету до глубин. И землю, и моря, и океаны. И знаю я, что впереди решенье, которое замкнет дух разрушенья на века. Но в чем значенье моего примера? И что виновно – свобода воли иль предначертанье, что не смог я превозмочь?

Святой Петр.Ну, коль уж это сон, позволю я себе такую вольность и буду говорить с тобой. Хоть знаем оба мы - не место в храме тем, кто с нечистым заключил контракт. Вопрос вопросов – что ведет всех смертных? Свобода воли иль предназначенье? Ответ мой будет краток, услышит слушающий и поймет: «Пути Господни неисповедимы, но каждый за грехи ответит сам. И грешник, заповедь нарушив, не спрячется за провиденья волю».

Сталин. Я знаю – это сон, но также знаю, что ничего случайного не будет на земле. Свое я место помню и ведаю свой час и участь, что каждого из смертных ожидает, и страшусь. Страшусь я лишь того, что я уйду, не будучи уверен, что царства, что под дланью моею оказались, и далее останутся в империи моей. Тот договор, подписанный с нездешним творцом всех бед и катастроф, мою судьбу решил и в том, и в этом мире. И муки предназначенные мне, предвижу я, но не жалею ни о чем!  Ведь смертный никогда еще не обладал такою силой: и судьбы мира, и сотни миллионов жизней зависят от моего движенья пальцем. Поневоле почувствуешь, что равен богу.

Святой Петр. То искушенье дьявола, чье имя я не хотел бы здесь произносить.

Появившийся Истопник (сидит на украшении колонны и глядя снизу вверх на Сталина говорит).Мы из писанья знаем, что не пугают дьявола чертоги храма. Борьба за души иль добра со злом, то выдумка зловредная писак. Бывают души черные с рожденья и не бороться, а бежать порою хочется от этой клиентуры. Но не удержусь и вставлю реплику свою в ваш спор ученый и, как обычно, из суфлерской будки снизу: я все-таки сторонник провиденья. И сам порой не разберусь, зачем мы делаем шаги иные и как намеренья злые приводят вдруг к добру и пользе. Уж не иначе провиденье постаралось. Ведь полный план событий не у нас. Ну, все на этом, удаляюсь. Иосиф, ты меня не забывай, ну а забудешь не беда - напомню!

Сталин. И бес растаял в воздухе как дым.

Сталин со свечой в руке, на сцене полутьма. На авансцене тот же глобус. Сталин раскручивает его рукой, и с патефона звучит танго, но на этот раз оно переплетается со звучащими на заднем фоне грузинскими грегорианскими хоралами. Сталин держит в руках свечу и в темноте рассматривает страны на глобусе, как будто что-то ищет. Наконец он замирает со свечой в руке, вглядываясь в первые ряды зала. Свеча подсвечивает его лицо снизу, и оно становится похоже на зловещий оскал Истопника.

Акт 5

Голос за кадром. Признанные Министерством обороны потери Советского Союза во Второй мировой - 29 миллионов жизней, из них 18 миллионов – погибшие военнослужащие . Соединенные Штаты за всю войну потеряли 200 тысяч человек.

Существует  мобилизационный план Красной Армии 41 года, в который закладывалась 100% гибель армии, каждый год войны и ежегодная мобилизация 7 миллионов новых солдат. Поэтому, иногда, солдат гнали в атаку прямо по минным полям.

Когда до Победы уже оставалось недолго, настало время для присоединения к СССР стран, находящихся в восточном направлении.

В 44 году к Советскому Союзу было присоединено государство Тува (Тану-Тува) со столицей Уренгой, равное по площади всей Прибалтике.

В китайском Синьцзянском округе, в этом же 44 году, была провозглашена и пять лет существовала независимая от Китая, Восточно-Туркестанская республика уйгуров, киргизов, узбеков и казахов, с портретом Сталина на денежных знаках.

 Сразу после победы над Германией, полтора миллиона советских солдат, несколько танковых дивизий и артиллерийских полков были переброшены с запада по Транссибу к границам Китая и Манчжоу-Го. Небывалая в истории войн транспортная операция была проведена всего за 2 месяца. Через три месяца после победы над Германией, день в день, а именно 9 августа сорок пятого года, Сталин, выполняя обещание, данное Америке, вступает в войну с Японией, сначала на китайской территории. В этот день Америка сбрасывает вторую атомную бомбу и сжигает Нагасаки. Но уже через 11 дней этой войны, советские солдаты, разбив Квантунскую армию Японии, с боями пройдя половину китайских земель, ступили на японскую территорию: Курильские острова и южную половину Сахалина, а также в Корею и Порт-Артур. Япония, и после ядерных ударов продолжавшая боевые действия против американцев, увидев, что советские войска уже не так далеко от их крупнейших городов, предпочла капитулировать перед Америкой, и тем самым сохранить строй, при котором государством управляет император. Японский архипелаг был разделен на две части, одна из которых - Сахалин и Курильские острова – была присоединена к Советскому Союзу.

Сцена 1

Сталин.  (в гражданском костюме, жилетке, без галстука в одной руке держит стакан чая в подстаканнике, другой – жестикулирует, чем-то напоминая Ленина):

– Я верю, все не зря, и день придет, когда наступит счастье. Рабочий и крестьянин под мудрою рукою партии на землях бывших стран капитализма построят социализм, где каждый сможет получить награду по труду. А если вдруг не сразу получится у них эксперимент, то мы поможем. Как убедились все, для этого есть опыт и возможности у нас. Но тех, кто не сумеет забыть свои вольготные привычки, придется привлекать к труду насильственным путем. Каналов нужно нам прорыть еще немало, и лес сибирский некому валить. Ведь разве не таков был замысел великий Октября?

Когда хотите вы, чтоб поднятые вами, собора стены простояли долго, в фундамент зарываете монаха. Прочнее нет заклятья.

Обеими ногами на Мавзолее стоя в дни празднеств и трагедий, я опираюсь на лежащего в основе, лежащего в начале и смысл замыкающего ушедшего вождя. Прочнее нет заклятья. Пока сиянье смерти в сердце власти сохранится, неодолима будет сила, которая идеею зовется.

 Сегодня от Европы и до японских и корейских островов стоят мои войска. И воды всех морей их омывают сапоги. Монголию я ЧойБолсану отдал. Ну а Китай поклялся в вечной дружбе мне, и Мао я согласен утвердить. Насажен шар земной на штык советского солдата и солнце нехотя заходит, всего на несколько часов над землями, что мне сейчас покорны. Один лишь гвоздь в ботинке – лис Трумен и атомная бомба.

Свет мигает пару раз и гаснет.

Голос Сталина. Проверьте генератор. Несите лампу или свечи.

В темноте начинает звучать колыбельная:

Когда будешь большая,

Отдадут тебя замуж,

В деревню чужую,

В деревню глухую.

Сталин с  «железнодорожным» керосиновым фонарем высматривает того, кто поет колыбельную. На сцене темно, но   свете фонаря мы различаем, что на стуле, на краю сцены лицом в зал сидит женщина в деревенской одежде и укачивает у своей груди завернутого в пеленки ребенка:

Мужики там все злые,

Топорами секутся.

И по будням там дождь, дождь,

И по праздникам дождь.

А дождь будет литься,

А свекровка браниться,

А родные всё злиться.

Спи…

Сталин. Кто ты? Откуда, и как сюда попала? Охрана! Без толку долбить одно и то же! Кто запустил тебя, ответь?

(Женщина молчит).

Сталин. Мерещится мне что ли. Что поздней ночью делаешь здесь ты?

(Женщина молчит).

Сталин. Как зовут тебя?

Женщина. Я мать!

Сталин. Кого баюкаешь ты в этом месте в полночь, мать?

Женщина. Детей…

Сталин. Детей?... И много-ль у тебя их?

Женщина. Не знаю

Сталин. (начиная понимать). Не знаешь, много ли детей. (В сторону): Мне это снится.

Женщина. Когда то было много.

Сталин. Было много? А теперь?

Женщина. Все здесь. (С этими словами она встает, пеленка разворачивается и мы видим, что она пуста).

Удар грома. Свет гаснет опять.

Сталин. (в темноте): Имя, скажи свое мне имя!

Женщина. (из темноты): Страна!

Музыка.

Сцена 2

Смерть Сталина

Кабинет Сталина на даче. Темно. За окном шум ветра.

Постаревший  Сталин, в расстегнутом мундире и  накинутом на плечи пледе, расхаживает по кабинету:

Сталин. Плохой предвестник – этот призрак. Пришла, откуда неизвестно, и этим же путем ушла. А может, чудится все мне, я к старости уж стал доверчив. И шорохи, и звуки порой мне кажутся людьми. А часто не поймешь, где сон, где явь, все кружится, и хари страшные вокруг. Плохая ночь, дожить бы до утра. И дождь проклятый все в стекла бьет, и ветками колышет унылый ветер.

(Подходит к зеркалу) И кажется порой, как будто кто-то,  из зеркала за мною наблюдает.

(Вглядывается и отшатывается от зеркала): А-а-а тебя я узнаю! Мерзкий дух! Так ты за мной явился! (ощупывая свое лицо) Нет, вроде это я. Глаза - мои.  Причудится ж такое. Все ветер, что воет и стучит на чердаке и страх ненужный навевает. Кого бояться мне! Меня боится мир! Как дождь стучит… Проклятый призрак. Заставила не спать. Кружится как сегодня голова.

Ложится на диван.

 Часы бьют 12 раз. С каждым ударом все громче, все ярче и выше разгораются отблески пламени на стене.

Грузинский хор. Я твою могилу искал…

Скрипучий голос Сталина сверху (отрешенно). На золотом крыльце сидели… Динь-дон…

Сталин (приподнимаясь на руке). Нет, нет! Не может быть, мне душно, тьма сжимает веки!

Хор. Но  ее найти нелегко…,

Голос Сталина сверху. Царь, царевич, король, королевич… Динь-дон…

Сталин. Рубаху в клочья на груди, воды, воды, меня услышьте!

Хор.  Долго я метался и страдал…

Голос Сталина сверху. Сапожник, портной… Динь-дон…

Сталин. Обманщик мерзкий, где мои все царства!

Хор. Где же ты моя Сулико?...

Сталин впадает в кому, из которой уже не выйдет.

Фаустино © Адылбаев Алишер Рафикович (Альджебр) 2013г. (вар.4)